Размер шрифта+
Цветовая схемаAAA

Сила слова публициста

Очерки Лагунова актуальны в любые времена

Общество, 00:34, 17 сентября 2014,
Слушать новость
Сила слова публициста. Очерки Лагунова актуальны в любые времена.

Не так давно Тюменская писательская организация отпраздновала свое пятидесятилетие. Хочется поговорить о первом руководителе Константине Лагунове, немало сил вложившем в ее появление и существование. Помимо того, что Константин Яковлевич являлся автором многих романов, он был и известным публицистом, в чьих очерках зафиксированы этапы освоения богатств Тюменского Севера.

Основа очерков Лагунова – многочисленные записные книжки, куда он собирал фактический материал во время северных командировок. Потом герои очерков перемещались в романы... Но бывало и наоборот. Прототипом героя «Бронзового дога» сварщика Сивкова был Александр Дмитриевич Козлов. Но «Бронзовый дог» появился в журнале «Урал» в 1982 году, а очерк «Трубачи», где рассказывается о жизненных перипетиях Козлова, – в журнале «Сибирские огни» в 1985-м.

Один из первых полемических очерков писателя, где поднимались реальные проблемы освоения Севера, – очерк «Нефть и люди», напечатанный в 1966-м в седьмом номере столичного журнала «Новый мир». Его пуб­ликация, да еще в столице, вызвала негодование первого секретаря обкома партии Бориса Щербины. Он обвинил автора в очернительстве, дегероизации, работе на Запад... Казалось, тучи опалы сгустились над головой неугомонного правдоискателя. Но все разрешилось при личной встрече. Все-таки авторитет Константина Лагунова, бывшего второго секретаря комсомола Таджикистана, был достаточно высок. В среде партийной элиты он считался своим даже без административной должности. Потому и мог «лично» говорить с руководителем области. Не будем забывать: то была эпоха, когда литература властвовала умами, в стране поголовно читали и к слову писателя, если оно прозвучало, прислушивались. Хотя, по большому счету, Лагунов касался не только бытовых проб­лем и системы обеспечения освоения северных территорий, но  и принципов его проведения. Этот очерк был, наверное, наиболее «громким» в творчестве писателя и показал степень его гражданской зрелости, готовность автора не только фиксировать события эпохи, но  и деятельно участвовать в них.

Но слушал ли кто писателя? Читал ли? Читать-то читали, да все шло по накатанным колеям, и предостережения его оставались без внимания. В 1986 году в очерке «Диалог с городом» он  с горечью напишет:

«Жизнь наша, повседневная действительность в сто сотый раз убеждает: разглагольствования о человеке – всего лишь пустопорожние, громкие, ласкающие обывательское ухо слова. Слова и слова. От них до живых практических дел – дистанция невероятно длинная, конца которой, во всяком случае, в Тюмени, не предвидится. Здесь человек лишь средство для выжимания из недр беззащитной и безответной природы миллиардов тонн нефти и триллионов кубометров газа. Те, у кого в руках реальная власть, ресурсы, резервы, те, кто определяет стратегию и тактику освоения природных богатств Тюменского Севера, те видят в первопроходце, нефтянике, геологе, строителе, газовике – только робота!».

Возможно, в словах этих есть и ощущение собственной вины: ведь на протяжении двух десятилетий писатель как раз и воспевал героику освоения Севера, подчеркивая в персонажах выносливость, пренебрежение к трудностям, смелость и безо­глядность в схватке с северной природой. А что оставалось делать? Ведь еще в 1964 году в очерке «В краю романтиков» он пусть не с таким ожесточением и укором, но писал:

«Удивительный народ. Не жалуются, не сетуют на неуют и неустройство. И происходит это вовсе не от недостатка запросов, не от душевной мелкости, а, наоборот, от душевной широты и щедрости, от глубокого понимания долга. И очень обидно, что кое-кто злоупотребляет этими добрыми качествами людей, прячет за трудности сухое равнодушие и нимало не печется о благоустройстве рабочего быта».

В очерке «После нас», опубликованном в пятом номере «Нашего современника» за 1989-й год поднимаются экологические проблемы, связанные с освоением нефтегазовых месторождений. Вред, нанесенный природе Севера, невозможно исчислить в денежном эквиваленте. За время освоения сожжены сотни миллиардов кубометров попутного газа, погублены миллионы гектаров оленьих пастбищ, вырублены миллионы кубометров леса. А сколько загрязнено отходами нефтедобычи рек и озер?!

Начиная со второй половины восьмидесятых очерки Лагунова приобретают дискуссионный, полемический характер. В них он отстаивает свои убеждения, взгляды на мир и будущее мироустройство. Его позиция по-прежнему граждански активная, но она направлена не на ускорение происходящих перемен, а на их сдерживание. Попытка призвать не рубить с плеча в вопросах оценки исторических личностей, не ставить клеймо на эпохах, поднятая в очерке «Берега гласности», была созвучна позиции многих людей его поколения. Писатель стал рупором того консервативного большинства, которое не принимало происходящие перемены. Не принимало, но мирилось с напором озверевшей эпохи.

В своих перестроечных очерках писатель выступает как конструктивный обличитель: он не дистанцируется от власти, он акцентирует внимание на негативе, но не призывает к активному протесту, к борьбе в надежде, что власть услышит его голос. Константин Яковлевич отстаивает ценности своего поколения, показывая разрушительное начало новой эпохи в очерках «Развал», «Дорога в хлев» и многих других. Отдельно можно поставить очерк «Подранки», где писатель в яркой художественной манере, свойственной его ранним произведениям, поднимает проблему нравственной коррозии поколения, ставшего узником новых времен. Не случайно и само название: так называют зверей или птиц, раненных охотником. Они обречены на гибель, редким из них выпадет удача остаться в живых. Но раны, нанесенные этому поколению, не физические – духовные.

Для писателя было важно показать изменения ценностных ориентиров общества, его нравственную деградацию. Эпоха, обреченная на пошлость, на торжество низменных инстинктов, открыто и без стеснения предъявляла свои права на новый мир. Константин Лагунов, как мог, сопротивлялся ей, но сила была уже не на его стороне. И самое главное – не на его стороне было время, свое – неумолимо исчезающее и чужое – наступающее, в котором уже нет места ни твоим идеалам, ни тебе. Он чувствовал это, видел, как за негативом, вторгающимся в повседневность, стоит державная власть, которой он служил верой и правдой всю свою жизнь. Поэтому и появляются такие полные горечи очерки, как «Я – русский», где писатель клянется в верности Родине, униженной и оболганной, разграбленной, растащенной на куски. Не случайно в его творчестве появляются мотивы борьбы добра со злом, где Константин Яковлевич смотрит на происходящее через призму абстрактных категорий.

Поднимая ту или иную общественно значимую проблему, Константин Яковлевич до конца дней своих ощущал себя гражданином страны, не имеющим права молчаливо созерцать происходящее. Он боролся словом, отстаивая свою позицию даже тогда, когда понимал безвыигрышность ситуации...

Справка

■ Константин Яковлевич Лагунов – писатель, историк, заслуженный работник культуры Российской Федерации, кавалер орденов «Знак Почета» (дважды) и «Дружба народов». ■ Родился 16 сентября 1924 года в селе Старая Майна Ульяновской области. Умер 20 июля 2001 года в Тюмени. ■ Он единственный из тюменских литераторов провел личный нравственный суд, пересмотрел пережитое в автобиографическом эссе «Пред Богом и людьми». Впервые в истории региональной культуры создал книгу о современной тюменской литературе «Портреты без ретуши».

Не так давно Тюменская писательская организация отпраздновала свое пятидесятилетие. Хочется поговорить о первом руководителе Константине Лагунове, немало сил вложившем в ее появление и существование. Помимо того, что Константин Яковлевич являлся автором многих романов, он был и известным публицистом, в чьих очерках зафиксированы этапы освоения богатств Тюменского Севера.

Основа очерков Лагунова – многочисленные записные книжки, куда он собирал фактический материал во время северных командировок. Потом герои очерков перемещались в романы... Но бывало и наоборот. Прототипом героя «Бронзового дога» сварщика Сивкова был Александр Дмитриевич Козлов. Но «Бронзовый дог» появился в журнале «Урал» в 1982 году, а очерк «Трубачи», где рассказывается о жизненных перипетиях Козлова, – в журнале «Сибирские огни» в 1985-м.

Один из первых полемических очерков писателя, где поднимались реальные проблемы освоения Севера, – очерк «Нефть и люди», напечатанный в 1966-м в седьмом номере столичного журнала «Новый мир». Его пуб­ликация, да еще в столице, вызвала негодование первого секретаря обкома партии Бориса Щербины. Он обвинил автора в очернительстве, дегероизации, работе на Запад... Казалось, тучи опалы сгустились над головой неугомонного правдоискателя. Но все разрешилось при личной встрече. Все-таки авторитет Константина Лагунова, бывшего второго секретаря комсомола Таджикистана, был достаточно высок. В среде партийной элиты он считался своим даже без административной должности. Потому и мог «лично» говорить с руководителем области. Не будем забывать: то была эпоха, когда литература властвовала умами, в стране поголовно читали и к слову писателя, если оно прозвучало, прислушивались. Хотя, по большому счету, Лагунов касался не только бытовых проб­лем и системы обеспечения освоения северных территорий, но  и принципов его проведения. Этот очерк был, наверное, наиболее «громким» в творчестве писателя и показал степень его гражданской зрелости, готовность автора не только фиксировать события эпохи, но  и деятельно участвовать в них.

Но слушал ли кто писателя? Читал ли? Читать-то читали, да все шло по накатанным колеям, и предостережения его оставались без внимания. В 1986 году в очерке «Диалог с городом» он  с горечью напишет:

«Жизнь наша, повседневная действительность в сто сотый раз убеждает: разглагольствования о человеке – всего лишь пустопорожние, громкие, ласкающие обывательское ухо слова. Слова и слова. От них до живых практических дел – дистанция невероятно длинная, конца которой, во всяком случае, в Тюмени, не предвидится. Здесь человек лишь средство для выжимания из недр беззащитной и безответной природы миллиардов тонн нефти и триллионов кубометров газа. Те, у кого в руках реальная власть, ресурсы, резервы, те, кто определяет стратегию и тактику освоения природных богатств Тюменского Севера, те видят в первопроходце, нефтянике, геологе, строителе, газовике – только робота!».

Возможно, в словах этих есть и ощущение собственной вины: ведь на протяжении двух десятилетий писатель как раз и воспевал героику освоения Севера, подчеркивая в персонажах выносливость, пренебрежение к трудностям, смелость и безо­глядность в схватке с северной природой. А что оставалось делать? Ведь еще в 1964 году в очерке «В краю романтиков» он пусть не с таким ожесточением и укором, но писал:

«Удивительный народ. Не жалуются, не сетуют на неуют и неустройство. И происходит это вовсе не от недостатка запросов, не от душевной мелкости, а, наоборот, от душевной широты и щедрости, от глубокого понимания долга. И очень обидно, что кое-кто злоупотребляет этими добрыми качествами людей, прячет за трудности сухое равнодушие и нимало не печется о благоустройстве рабочего быта».

В очерке «После нас», опубликованном в пятом номере «Нашего современника» за 1989-й год поднимаются экологические проблемы, связанные с освоением нефтегазовых месторождений. Вред, нанесенный природе Севера, невозможно исчислить в денежном эквиваленте. За время освоения сожжены сотни миллиардов кубометров попутного газа, погублены миллионы гектаров оленьих пастбищ, вырублены миллионы кубометров леса. А сколько загрязнено отходами нефтедобычи рек и озер?!

Начиная со второй половины восьмидесятых очерки Лагунова приобретают дискуссионный, полемический характер. В них он отстаивает свои убеждения, взгляды на мир и будущее мироустройство. Его позиция по-прежнему граждански активная, но она направлена не на ускорение происходящих перемен, а на их сдерживание. Попытка призвать не рубить с плеча в вопросах оценки исторических личностей, не ставить клеймо на эпохах, поднятая в очерке «Берега гласности», была созвучна позиции многих людей его поколения. Писатель стал рупором того консервативного большинства, которое не принимало происходящие перемены. Не принимало, но мирилось с напором озверевшей эпохи.

В своих перестроечных очерках писатель выступает как конструктивный обличитель: он не дистанцируется от власти, он акцентирует внимание на негативе, но не призывает к активному протесту, к борьбе в надежде, что власть услышит его голос. Константин Яковлевич отстаивает ценности своего поколения, показывая разрушительное начало новой эпохи в очерках «Развал», «Дорога в хлев» и многих других. Отдельно можно поставить очерк «Подранки», где писатель в яркой художественной манере, свойственной его ранним произведениям, поднимает проблему нравственной коррозии поколения, ставшего узником новых времен. Не случайно и само название: так называют зверей или птиц, раненных охотником. Они обречены на гибель, редким из них выпадет удача остаться в живых. Но раны, нанесенные этому поколению, не физические – духовные.

Для писателя было важно показать изменения ценностных ориентиров общества, его нравственную деградацию. Эпоха, обреченная на пошлость, на торжество низменных инстинктов, открыто и без стеснения предъявляла свои права на новый мир. Константин Лагунов, как мог, сопротивлялся ей, но сила была уже не на его стороне. И самое главное – не на его стороне было время, свое – неумолимо исчезающее и чужое – наступающее, в котором уже нет места ни твоим идеалам, ни тебе. Он чувствовал это, видел, как за негативом, вторгающимся в повседневность, стоит державная власть, которой он служил верой и правдой всю свою жизнь. Поэтому и появляются такие полные горечи очерки, как «Я – русский», где писатель клянется в верности Родине, униженной и оболганной, разграбленной, растащенной на куски. Не случайно в его творчестве появляются мотивы борьбы добра со злом, где Константин Яковлевич смотрит на происходящее через призму абстрактных категорий.

Поднимая ту или иную общественно значимую проблему, Константин Яковлевич до конца дней своих ощущал себя гражданином страны, не имеющим права молчаливо созерцать происходящее. Он боролся словом, отстаивая свою позицию даже тогда, когда понимал безвыигрышность ситуации...

Справка

■ Константин Яковлевич Лагунов – писатель, историк, заслуженный работник культуры Российской Федерации, кавалер орденов «Знак Почета» (дважды) и «Дружба народов». ■ Родился 16 сентября 1924 года в селе Старая Майна Ульяновской области. Умер 20 июля 2001 года в Тюмени. ■ Он единственный из тюменских литераторов провел личный нравственный суд, пересмотрел пережитое в автобиографическом эссе «Пред Богом и людьми». Впервые в истории региональной культуры создал книгу о современной тюменской литературе «Портреты без ретуши».



Спортивная династия: тюменская семья работает в волейбольном клубе

28 марта

Психолог Эльмира Гаязова рассказала, как справиться с тревожностью

28 марта